Сказ про мёртвую Царевну и рязанскую деревню...



Перед тем как в гости смыться,

Царь пришёл к жене проститься,

Вскоре после беспредела

Молодуха залетела,

В положении таком

Ждёт его обратно в дом.

Не видать милого друга –

Где-то шляется хапуга,

Он, которую неделю,

Что-то делает в борделе.

Девять месяцев проходит,

В организме происходит,

Удивительный процесс-

Перенесши нервный стресс,

Родила царица в ночь,

Крупно извиняюсь, дочь.

Рано утром гость желанный,

Босиком, без денег, пьяный,

Возвратился, наконец.

Дав ногой ему в торец,

На него она взглянула,

Мат в три этажа загнула,

Напряженья не снесла

И к обеду померла.

Долго царь был безутешен,

Много синяков навешал,

НО прошел часок другой.

Он женился на другой.

Правду молвить, молодица –

Чтоб мне век не похмелиться!

Высока, стройна, бела,

Всем взяла его, козла,

Но зато такая сука –

Смесь ехидны и гадюки.

Выдана была ей лично

Чудо - юдо косметичка,

Свойство зеркало имело –

Врать в глаза оно умело,

Перед ним с улыбкой милой

Эта стерва доходила:

"Я, скажи мне всех милее,

Всех румяней и белее?"

Молвит зеркальце в ответ:

"Ну, чувиха, спору нет,

По сравненью с Голдберт Вупи

Ты - как водка против юпи!"

И царица сразу ржать,

Песню громкую орать,

Бить царя при личной встрече,

Благо этот пьяный вечно.

Но без грусти и печали,

Анашу куря в подвале

Дочка нашего царя

Подрастала втихоря.

В плане рожи и фигуры,

Девка удалась не дура,

И жених нашёлся ей –

Королевич Ерофей,

Сын принцессы из Манилы и

Сантехника Гаврилы.

Как-то выходя на блядки

Государыня украдкой

К косметичке подвалила

И с улыбкою спросила:

"Я ль на свете всех милее,

Всех румяней и белее?"

Молвит зеркало в ответ:

"Размечталась! Ясно? Нет!

Ты конечно, без обмана,

Тоньше Писаньки Руслана,

Только если буду честным,

У тебя второе место.

Обрати своё вниманье

На царёву дочь Маланью,

У неё вот в плане бюста –

Прям изделие искусства,

Нет, тебя, подруга тут

"Орифлеймы" не спасут".

Тут царица так сказала –

Тараканам стыдно стало,

Треснула стекло в награду

За такую пропаганду,

Напоила ацетоном

Всех, кто шлялся возле трона,

Все придворные бояре

Получили враз по харе,

Даже батюшка-отец

Бросил временно дворец.

Вот зовёт она служанку,

Долго бьёт лицом об лавку,

После револьвер берёт

И инструкции даёт:

"Мне хотелось бы увидеть

Дочь - царевну в мёртвом виде,

Мне она, когда живая,

Надоела, как Астрая!"

Рада девка иль не рада,

Понимает - топать надо.

Вскоре уломавши Маню,

Вышли обе за грибами,

И служанка в нервном стрессе

Разлюбезную принцессу

Завела в такую глушь –

Будто ей Сусанин муж.

Тут Маланья понимает –

Здесь её и закопают.

Вспоминает сразу в страхе

Детективы о маньяке,

Словом, взяв дубину в руки,

Намекает: "Врежу сука!".

Та задумчиво вздохнула

И в бурьян быстрей шмыгнула,

К вечеру пришла домой –

Хоть и подлой, но живой,

Передала Первой Леди –

Мол, Маланья у медведей,

Коли кто туда придёт –

Только череп и найдёт...

Вскоре сделалось тревожно

Мане в зарослях таёжных,

Так она изголодала,

Но потом дошло до Мани,

Что она не в ресторане,

С голода жуя траву,

Стала всем орать "АУ"

Толку, впрочем, было мало –

Только белок распугала.

Наконец-то спозаранку

Вышла дура на полянку,

Натолкнулась девка прямо

На стоянку партизанов,

Впрочем, те тогда гуляли –

Поезд под откос пускали.

Поборов свою усталость

Маня к хижине подкралась,

И, чихнув от смерча пыли,

Дверь с ноги она открыла

Ей представился тотчас

Омерзительный пейзаж:

Развивался над хибарой

Стойкий запах перегара.

Разомлев от скуки мухи

Кувыркались в дымовухе.

Кроме семечек арбузных,

На столе лежали грузно

Запотевшие стаканы,

Косяки марехуанны,

Шляпа странного покроя,

Прошлогодних два "Плейбоя",

Ложки, вилки, осетрина,

Пачка початая "Примы",

Сорок банок из-под пива

И надкусанная слива.

Под столом резвилась рьяно

Смесь клопов и тараканов,

Паутина на карнизе

Стала больше "Моны Лизы",

Словом, скажем прямо так –

В доме форменный бардак.

Маня мысль сказала хмуро

(Запрещенную цензурой),

И, наговорившись всласть,

За уборку принялась.

Много хижина видала,

Но мытья она не знала,

К партизанам не привились

Пылесосы фирмы "Филипс",

Подметание полов

Больше суток заняло.

Наконец, устав как лошадь,

Разогнав клопов и мошек,

Маня влезла на кровать

Чтобы, извините, спать.

Час спустя пришли с засады

Партизанские отряды,

Им сегодня повезло –

Отступали сквозь село,

Одолжив попутно в массах

Молоко, сметану, мясо,

Яйца, куриц на бульон

И трофейный самогон.

В общем, сильно рисковали –

Если б массы их поймали,

То едва ли бы домой

Возвратился кто живой.

Бросив во дворе берданки,

Все поставили портянки,

Дверь открыли и застыли,

Не увидев грязи-пыли.

"Ясно", - молвил старший мудро, -

"Пыль не улетит - не пудра,

В доме кто-то есть, скотина,

Может с топором иль миной.

Я признаюсь вам, чего-то

Лезть туда мне неохота.

Кто не прятался бы там –

Выходи скорее к нам,

Говорим тебе, как люди - Сапогами бить не будем.

Коль старушка - будь нам мать,

Так и станем посылать,

Коли, значит, беглый ЗЭК –

Братом будешь нам навек,

Коли молодец румяный –

Прочь отсюда, педик сраный,

Коли красная девица...

В общем лезь, чего таиться!"

Не успел закончить, Маня

Смело вышла к партизанам,

Скрип их желтых челюстей

Стаю испугал грачей,

В общем, в этот тихий вечер

Пили раз пятьсот за встречу.

* *

Стала Маня жить в избушке,

Пить наливку, кушать сушки,

Научила партизан

Как курить под водку план,

Словом, по отцу-дебилу

Маня сильно не тужила.

Царь же, похмелившись утром,

Вдруг спросил: « А где лохудра ?"

Поглядел туда-сюда –

Нет от Мани и следа.

Делать нечего - скорее

Он послал за Ерофеем,

Посадив его за стол,

Чинный разговор завел:

"Осмотрел вчера я зорко

Вытрезвители и морги,

Все подвалы, все овраги

И солдатские бараки,

Словом, в сводке МВД

Маню не нашли нигде.

Коли нет ее в палате –

Значит, дело не в разврате

Видно с нею впрямь тогда

Приключилася беда.

В общем, понял - чтоб, хапуга,

Мне нашел свою супругу,

А не то тебя при встрече

Я могилой обеспечу.

Ерофей вздохнул в печали,

Тестю двинул раз по харе,

И подумал: "Коли просит

Этот старый рогоносец,

Почему бы пару дней

Не поездить по стране

* *

Тем же вечером царица,

Приняв граммов двести тридцать,

Чудо зеркало достала

И, дохнув в него, сказала:

"Я ль на свете всех милее,

Всех румяней и белее ?"

Зеркало, вспотев немного,

(Самогон был слава Богу!),

Ей ответило невнятно:

"Закатай губу обратно.

Хоть ты выглядишь получше,

Чем супруга Л. Д. Кучмы,

Но торты, варенье, крем

Лучше б бросила совсем,

Будешь дальше столько жрать –

Не поместишься в кровать.

Для фигуры лучше нету,

Чем спортивная диета,

Лучше б занялась гуляньем,

Как царёва дочь Маланья.

Ей брожение по лесу

Было смерть каким полезным,

Я могу заверить смело –

Раза в два похорошела!.."

Что ответила царица,

Озорная молодица,

Косметичке чуду-юду –

Я цитировать не буду.

Зеркала бить - хуже нету,

Но, забыв про все приметы,

Государыня немало

Им камней пересчитала.

Преступления в эти сутки

Возросли до цифры жуткой,

В общем, род людской не слабо

Пострадал от этой бабы,

Бед наделала мегера –

Словно в Африке холера.

Наконец, устав безмежно,

Смыла кровь она с одежды,

Плюнув напоследок страстно

Стала снова мыслить связно:

"От меня Маланья-дура

Не уйдет и в Сингапуре,

Мелко что-то мыслю, право, -

Пусть она сожрет отраву,

Дам-ка ей поесть продукт –

Огородный свой грейпфрут,

Коль найдут ее, зазнобу,

Я ль виновна? Нет - Чернобыль!"

* * *

Через месяц партизаны,

Взяв папахи и наганы,

В лес отправилась гулять –

В полицаев пострелять.

Наша Маня погрустила,

Подмела, пюре сварила,

И, покончивши с готовкой,

Села в центр писать шифровку.

Через час ее отвлек

Чей-то нудный голосок:

"Извините, я хромая,

Потому и обращаюсь,

Я от поезда отстала,

Так и прусь от глав вокзала,

Я сама не местная,

Просто очень честная!

Можно паспорт показать –

Дайте денег, вашу мать!!"

Так случилось, что у Мани

Было три рубля в кармане,

И, услышав клич знакомый,

Вышла девица из дома.

Так и есть - стоит старуха,

Перевязанное ухо,

Плащ малинового цвета –

Словом, БОМЖ, сомнений нету.

Маня хлеб дала ей белый

(Всё равно заплесневелый)

И сказала голосисто

"Всё! Линяй бабуля быстро".

Бабка матерится, плачет,

Очень благодарна, значит,

Говорит: "За то, родная,

Что меня не обижаешь,

Скушай, милая, грейпфрут,

Жри скорей, пока дают!"

Маня подлую заразу

Проглотила эту сразу

И, воскликнув: "Вон из дома"

Впала на пороге в кому.

Нищенка захохотала,

Вверх ногами постояла,

Станцевала полонез

И ушла обратно в лес.

* * *

За невестой своей

Королевич Ерофей

Исходил уже полсвета,

А невесты - нет как нету:

Ни в борделях, ни в пивнушке,

Ни у Маниной подружки,

Ни у турков, ни у греков,

Ни в валютной дискотеке.

Наконец, взяв в руки палку,

Он отправился к гадалке.

И сказал встряхнувшись нервно:

"Говори, где Маня, стерва!"

Та взглянула в мир астральный

И ответила печально:

"Там за лесом есть гора,

В ней - глубокая нора,

В той норе, во тьме печальной,

Гроб качается хрустальный,

Спит красавица в гробу,

Что там дальше - ни гу-гу.

Лучше, если знать не будешь,

Ведь шахтеры - тоже люди"

Дав гадалке палкой в глаз,

Хлопец кинулся в Донбасс,

И нашел в гробу подземном

Он пропавшую царевну,

На колени он упал

И от горя зарыдал:

"К нашему с тобой свиданию,

Прибыл, видно, с опозданием,

Выглядит, наверно глупо –

Я сижу с каким-то трупом.

Суждено судьбою в дом

Мне прибыть холостяком.

Что ж, прощай, моя Маланья,

Я тебя перед прощанием

Поцелую раз на память"

"Нет уж, дудки, после свадьбы!»

Заметала Маня громы,

Мигом выскочив из комы

Думаешь, коль вышел рожей,

Значит, лезть с руками можно!

Знаю вас я, кобелей,

В дом вези меня скорей

И до свадебного срока –

Даже никаких намеков!"

Он подумал: "Ну и чудо,

Дура, да еще зануда!"

Впрочем, как тут ни крути

Надо Маню в дом везти.

* * *

Злобной мачехе-царице

Этим вечером не спится

И она, ножом играя,

Снова зеркало пытает:

"Я ль на свете всех милее

Всех прекрасней и белее"

Молвит зеркало устало:

"Ты, подруга, задолбала,

По таким, как ты, маньячкам,

Психбольница горько плачет.

Морда крашенная эта –

Не смазливее скелета,

В голове твоей прическа –

"Взрыв на рыбоперевозке"

Имидж твой, хочу сказать я –

Чёрно-траурное платье.

Наконец, о самом трудном –

Осознать попробуй, тумба,

Может помнишь, может нет,

Сколько ты живешь уж лет.

Ты прости, но для начала

Ты же Ленина видала

Да тебе ж еще сам Пушкин

Место уступал, старушка.

Коли смыть с тебя "Нивеи"

Вы - ровесники с Кощеем,

В общем, жизненные цели –

Гроб, иль дом для престарелых.

Кстати, гроб вернее будет –

Маня вечером прибудет.

Сдам в набор, и выйдет в срок

Поминальный некролог,

много в нём хороших слов.

Всё, пока, приятных снов"

Перекрыл конец тирады

Вопль царицы: "Ах вы, гады!"

Зеркало разбив со звоном

(До размеров электрона)

Понеслась она на крышу,

Там, настигнута отдышкой,

Зашаталась, поперхнулась,

За перила кувыркнулась,

Что-то грустное сказала,

И трагически упала,

Пролетев немалый срок,

Прям под паровой каток.

* * *

По стране объявлен сразу

Общий всенародный праздник,

Пили, честно говоря,

С февраля до сентября.

После свадьбу отгуляли –

До июля выпивали.

Словом прочь ушла беда,

Все зажили, как всегда,

И меня, признаться, тоже

Что-то жажда больно гложет,

Нужно мне для настроения,

Граммов триста вдохновения,

После, взявши огурец...

Всё, пора идти!

Конец!